Высотное здание на площади Восстания (Кудринской) является одним из лучших высотных зданий Москвы (1950-1954 гг.). Архитекторами этого выдающегося произведения архитектуры являются Михаил Васильевич Посохин (1910-1989 гг.) и Ашот Ашотович Мндоянц (1909-1966 гг.).
Хочется попробовать разобраться в архитектурных образах, которые заложены в сложный облик здания.
Что же является главным в построении образа этого выдающегося сооружения? Думаю, что главное – это силуэт. И самое сильное впечатление от силуэта здания возникает тогда, когда зритель смотрит на него с площади Маяковского (Триумфальной). Глядя на высотное здание – пропадает впечатление о масштабе и размере сооружения и, кажется, что это где-то очень далеко стоит гигантская, увенчанная шатром ступенчатая пирамидальная форма. По силуэту с площади Маяковского здание похоже на силуэт острова Монт-Сан-Мишель. Это романтическое ощущение усиливается при закатном освещении, когда кажется, что здание плывет над уже тёмной Москвой. Возникает чарующее, завораживающее впечатление. Я множество раз наблюдал и это восхитительное зрелище, и испытывал восторг от здания, и его силуэта, залитого лучами утреннего солнца, когда его белизна высвечивалась на фоне яркого голубого неба.
Итак, главное, – это удивительно гармоничный силуэт здания при взгляде в три четверти с довольно большого расстояния.
Теперь попробуем разобраться в тех более конкретных образах, которые были заложены архитекторами во время проектирования. И, видимо, первым и главным формообразующим элементом композиции здания являются ступенчатые, устремленные ввысь боковые ризалиты, которые представлялись руководством СССР советским ответом уступчатости знаменитого здания Нью-Йорка – Рокфеллер-центра, осуществленного в 1933 году (арх. Раймонд Худ), но еще в большей мере ответом и, главное, реализацией знаменитых рисунков города будущего, которые делал выдающийся график и архитектор Хью Феррис в 20-х годах ХХ-го века. Именно в этих рисунках был задан тот уступчатый силуэт сооружения, с башнями, увенчанными шатрами, с выделенной высотной частью в середине. В этих рисунках были определены пропорции и соотношения высотной части здания и его крыльев-ризалитов, определяющий пирамидальный силуэт с явными готическими ассоциациями! В этих рисунках было дано то пространственное видение и градостроительное положение, которое должны были играть американские небоскребы, окруженные воздухом и светом, и которое удалось осуществить только в Москве и наиболее пространственно и градостроительно полноценно в здании на площади Восстания! При всей градостроительной и пространственной выгоде и красоте постановки высотного здания на Яузских воротах при взгляде на него с Москворецкого моста; при всей величавой красоте постановки высотного здания МИД на холме против Дорогомиловского моста и взгляде на него с противоположенного берега Москва-реки от Киевского вокзала; при всём широчайшем поистине эпическом пейзаже, раскрывающимся при взгляде с Нового Арбата в Замоскворечье, увенчанном гостиницей «Украина», при воистину удивительных ассоциациях, возникающих при подходе к зданию Московского университета на Воробьевых горах; ни то, ни другое, ни третье не создают такого эмоционального впечатления, какое создает объёмно-пространственное решение высотного здания на площади Восстания. Взгляните на боковой фасад здания при выходе из метро «Баррикадная» при закатном солнце, когда его золотые лучи скользят по сложной поверхности фасада высотного здания, а уходящий ввысь ступенчатый корпус «плывёт» в голубом небе с подсвеченными солнцем лёгкими облаками! Эту упоительную картину я наблюдаю более пятидесяти лет и не перестаю удивляться тому художественному чутью, с которым была выполнена архитектура этого шедевра.
Теперь взглянем на главный объём – высотную часть здания. С какой удивительной динамикой он решён! И, в первую очередь, надо увидеть в этом объёме заложенный в нем образ итальянской, более точно, венецианской кампанилы. Именно венецианские кампанилы послужили прототипом образа главного объёма высотного здания. Только венецианские кампанилы строятся на контрасте глухого нижнего объёма колокольни и венчающей короны звона. И в высотном здании на площади Восстания было сделано именно так: там арки звона колокольни – арки верхней части здания – венчают собой высотный объём, расчленённый относительно мелкими оконными проёмами, которые не мешают восприятию целостности поверхности здания. И, конечно, продолжение объёма после звона – восьмерик и шатёр. Если взглянуть на восьмерик внимательным взглядом, то сразу бросаются в глаза образы башнеобразных храмов Москвы – церкви в Дьякове 1547 (1529?) года и собора Василия Блаженного на Красной площади 1555 года. Мы можем увидеть на восьмерике готические вымперги, адресующие нас к четырём боковым башнеобразным объёмам собора Василия Блаженного и круглые окна с восьмериков кирпичных церквей XV века Милана и даже к какой-то отдалённой ассоциации с восьмериком собора Санта Мариа дель Фьоре во Флоренции с его гигантскими круглыми окнами. Центральный шатёр вокруг имеет еще четыре второстепенных шатра, подчинённых главному, как символ пятиглавия. Малые шатры венчают собой квадратные башни, являющиеся завершением усиленных углов центрального объёма высотного здания. Обрамляющие малые шатры луковичные арки с раковинами в завершении, повторяют форму, луковичной арки с раковиной Спасской башни московского Кремля. Этот же мотив луковичной арки с раковиной был использован в завершении часовни на углу жилого дома Страхового общества «Россия» (1899-1902 гг.) на Сретенском бульваре, 6/1 архитекторами Н.М.Проскуриным (1861-1942 гг.) и А.И.фон Гогеном (1856-1914 гг.). По четырём углам квадратного завершения башни у шатра размещаются фиалы вторично дублирующие образ пятиглавия. Розетка под луковичной аркой адресует нас к выдающемуся обрамлению круглого окна церкви Спаса Преображения в селе Остров под Москвой (1603-1605 гг.) и к розетке восьмигранного объёма «баптистерия» Казанского вокзала Щусева. В ордерном решении здания использован развитый и несколько изменённый в своей трактовке, но легко узнаваемый ордер церкви Вознесения в Коломенском, который стал признаком стиля в архитектуре начала 1950-х годов. И вместе с тем, весь силуэт венчающей части высотного объёма ярко и недвусмысленно ассоциируется с завершением башен английских готических соборов, в частности, собора Св. Троицы в Норвиче ( Норидже, Norwich XI-XV вв. с высотой шатра 96 метров), в меньшей степени связывается с самым высоким шатром Англии высотой в 123 метра собора в Солсбери (1220-1258 гг., шатёр 1320 г.), где также малые шатры определяют пятиглавие. В Норвиче пропорции квадратной башни и центрального шатра, а также малые шатры по четверику ближе по пропорциям башне и шатру высотного здания на пл. Восстания. И самые выгодные видовые точки при взгляде в три четверти показывают именно эту связь. Когда мы с сыном Андреем приехали в Норвич, мы сразу увидели перед собой и «узнали» завершение башни высотного дома на пл. Восстания. Для усиления и закрепления национальных черт в архитектуре шатра в средней его части (чуть выше середины) добавлен промежуточный восьмигранный барабан, который отсылает нас к шатру башни казанского кремля – башни Сююмбикè XVI века, где также сделан промежуточный барабан в средней части шатра, оттуда же под шатром возникает и малый восьмерик, как промежуточное звено-тамбур между шатром и основным восьмериком башни. Цитирование ступенчатой башни в Казани уже было в русской архитектуре не только в Боровицкой башне московского Кремля, но и в башне выдающегося произведения архитектуры – Казанского вокзала А.В.Щусева. Щусев также в свое время в шатре своей башни сделал промежуточный барабан. Для еще большей связи с древнерусской архитектурой боковые ступенчатые ризалиты высотного здания завершаются башенками, архитектура которых восходит к завершениям башен Новодевичьего монастыря в Москве, выполненным в нарышкинском барокко. Это национальное укоренение было необходимо для того, чтобы не было возможности упрекнуть архитекторов в «преклонении перед Западом» и в «безродном космополитизме». И всё же, блестящее использование деталей древнерусской архитектуры не смогли оторвать высотки и, в частности, высотное здание на пл. Восстания, от всемирного и выдающегося «большого стиля», коим явился стиль Ар-Деко. Начавший своё победоносное шествие по планете с прото-Ар-Деко в США, впитав в себя все модификации эпохи искусства модерна конца XIX века и неоклассики начала XX века, стиль Ар-Деко расцвёл в США в начале 1920-х годов, заявив о себе во всеуслышание после знаменитого конкурса на здание газеты «Чикаго Трибюн» в декабре 1922 года. В феврале 1923 года в конкурсе проектов «Дворца Труда» Ар-Деко наравне с конструктивизмом ярко проявился и в архитектуре СССР, а после Всемирной выставки 1925 года в Париже, Ар-Деко сделался ведущим стилем искусства в мире. В СССР с начала 1930-х годов, до середины 1950-х годов Ар-Деко вместе с неоклассикой был представлен во всех видах искусства, особенно в архитектуре.
Как же организована обходная площадка-«звон» высотного здания? Башня высотного здания – ее жилая часть – не квадратная в плане, поэтому по главному фасаду мы имеем пять арок «звона», по боковому – три арки. Средняя часть занята конструкциями восьмерика, в ней имеется небольшой лифт и мы попадаем в помещения, которые могут сделаться не просто небольшой, но роскошной квартирой под небесами, но и имиджевым объектом для того, кто станет хозяином этого «Ласточкиного гнезда». Помимо фантастических видов на Москву, открывающихся с высоты «звона» само пространство обладает невероятной притягательностью – наличием открытой обходной галереи вокруг центрального ядра.