Очень важно не переносить сегодняшнее ироничное отношение к архитектуре в постмодерне в ХVIII век и считать, что неоготика – это современный тому времени «постмодерн». Если архитектуре постмодерна и свойственна ирония, то она наполнена сарказмом и ведет себя вызывающе, в то время как ирония неоготики первой волны 70-х и 80-х годов ХVIII века – это пасторальная тема, тема единения с природой, тема одиночества, тема сказки и уж никак не сарказм!
Итак, если заняться поэлементным анализом деталей неоготики второй волны (после 80-х годов ХVIII века), то окажется, что эта неоготика удивительно соответствует своему названию, то есть – это готика конца ХVIII века! Аутентичность готических и романских элементов не только и не столько в знании их и переносе на Большой дворец в Царицыне. Скорее – в проникновении в сам дух образования формы романики или готики, с присущими им кажущимися «выдуманными» деталями, их сочленениями, и, с другой стороны, удивительной убедительностью и достоверностью полученного художественного результата в натуре.
Проникновение в дух стиля может быть только при глубоком погружении в него, при длительном не только изучении «орфографии и синтаксиса» стиля, но, главным образом, органического воздействия стиля архитектуры на человека. Воздействие готического собора на талантливого архитектора – огромно. А то, что Баженов, будучи во Франции, не мог не оказаться под сильнейшим воздействием могучего стиля готики – абсолютно ясно!
Неоготика 1770-х годов, во многом, связана с языком готической архитектуры Венеции. Именно уменьшенный театральный масштаб готики Венеции, напоминающий испанскую (мавританскую) Альгамбру, и натолкнул архитекторов ХVIII века привезти в Россию, свойственную русской архитектуре красно-белую гамму, т.е. кирпично-белокаменную готику Венеции. Отсюда в Царицыне венецианские (восточные) плоские балюстрады в виде аттиков с таких дворцов, как палаццо Ка Д`Оро, пропорции корпусов с преувеличенной высотой балюстрад аттиков, с уменьшенным размером башен, с декоративными зубцами, пинаклями и колоннами. Из Венеции – круглые окна, звезды и, в определенной степени, мавританские элементы готики, которые отразились, как в Испании в позднеготических и барочных сооружениях, так и в России в ХVIII веке. Духом Венеции проникнута вся архитектура Царицына 1770-1780-х годов. Вспомним, что Венеция постоянно торговала с Ближним Востоком и с Испанией. Влияние архитектуры мусульманского Востока на архитектуру Венеции в то время было огромным!
В большой степени формирование языка царицынских построек связывается с венецианским Арсеналом с его краснокирпичной стеной и белокаменными декоративными деталями. Из Арсенала башни попали в Петровский Путевой дворец, в башни Михалкова, в башни конного двора села Красное под Рязанью, в Марьинку под Москвой и, конечно, во все царицынские строения. Из Арсенала и тема укороченного стрельчатого готического окна, которое вместе с подоконным маньеристским «полотенцем» оказалось на башнях Большого царицынского дворца.
Обращает на себя серьёзное внимание удивительные романские угловые колонны башен Большого дворца. Мощные колонны со жгутом в каннелюрах с восьмигранными абаками стоят на романских коротких колоннах. Эта тема не имеет непосредственного адреса и должна считаться гениальным архитектурным изобретением, и, вместе с этим, здесь чувствуется аутентичный дух французской романики и готики, будь то кирпичные соборы Тулузы – романская пятинефная базилика Сен-Сернен (1096-1250 гг.), готический собор Сен-Сесиль или опять-таки кирпичный романо-готический собор 1280 года в Альби (проезжал ли Баженов какой-нибудь из этих городов по пути в Италию и видел ли в натуре эти шедевры, сказать трудно. Может быть он видел во Франции рисунки и гравюры, сделанные с натуры. Невероятно представить себе попадание рисунков и гравюр с подобными деталями в Россию и непосредственно в руки М.Ф.Казакову). Такие архитектурные детали и приёмы невозможно выдумать, не проникнув в самую суть романской и готической архитектуры, не впитав ее дух, строй, не поняв образ мыслей художников-архитекторов прошлых веков. Не видев маленьких колонок в декоративных пятиколонных портиках с фиалами (пятая стоит с середине квадрата из четырёх колонн) на контрфорсах собора в Шартре, этих же колонок в портиках с фиалами собора Св. Марка в Венеции (эти портики попали затем в церковь в Быкове), не видев подобных колонок в виде «спиц» готических «колес» в сдвоенных аркбутанах собора в Шартре, невозможно представить их появления в пьедесталах колонн Большого царицынского дворца!
Иначе говоря, это произведение не может быть отдано М.Ф.Казакову ни при каких условиях! М.Ф.Казаков только строил Большой дворец.
Совершенно так же как прозрачная надстройка одного из корпусов царицынского ансамбля в виде короны или многоколонной ротонды навевает ассоциации с завершениями башен готического собора в Орлеане ХIV – ХV веков, который Баженов видел, и эту же тему короны Баженов еще раз повторяет на въездных башнях Воронцовского парка в Москве.
Так же как у Екатерины II к концу 70-х годов ХVIII века изменилось отношение к классике и ей стали интересны более аутентичные, археологизированные приёмы и детали античности, и, в частности, греческой. Так и с готикой, – Екатерина II захотела к середине 80-х годов в соответствие с английской модой и практикой «готического возрождения» не «восточной сказки» и венецианской игрушечной готики, а аутентичной, могучей, археологизированной готики, которую мы видим в архитектуре Большого дворца в Царицыне.
Важно отметить, что прекрасно зная готическую архитектуру, Баженов в первых павильонах не предлагал высоких готических французских кровель, в то время, как в Большом дворце появляются настоящие высокие готические кровли!
Ещё несколько слов о строительстве Большого дворца в Царицыне. Оно вполне неожиданно было разбито на два этапа. Начальный период охватывает годы с 1786 по 1790, затем строительство было приостановлено и возобновлено только в 1793 году с указом «главный корпус дворца в селе Царицыне каменным строением более не возвышать». Это заставило М.Ф.Казакова переделать проект (известен и первый вариант и второй). Строительство со смертью императрицы так и не было завершено.
ОБ АНСАМБЛЕ В ЦАРИЦЫНЕ
Вспомним, что Царицыно называлось Чёрной грязью. До недавней реконструкции Царицына – чёрная грязь была повсюду. Даже летом в жару родники, расположенные в верхней части холма, заливали всю территорию водой и превращали её поверхность в чёрную грязь. Никакое благоустройство не могло спасти территорию с её источниками и чернозёмом, которые были на всей территории парка. В детстве нас часто возили родители в Царицыно любоваться баженовскими шедеврами и мы, как и все посетители парка, проваливались в чёрную грязь её территории.
Смею предположить, что во время визита Екатерины на стройку царицынских дворцов летом 1785 года, она вполне могла испачкать свои шёлковые туфельки в чёрной грязи и промочила ножки! Ей стало безумно досадно и обидно, она рассердилась и даже рассвирепела, и, в результате, велела сломать баженовские дворцы, стоявшие без отделки – кирпично-красные с белыми деталями, но внутри темные и мрачные! Какое они могли произвести впечатление в таком виде?
Но не надо забывать, что императрица к её 56 годам погрузнела, ей стало тяжело ходить, появилась одышка, она стала раздражительной и вспыльчивой… И это привело к сносу дворцов.