О ЦЕРКВИ ВЛАДИМИРСКОЙ ИКОНЫ БОЖИЕЙ МАТЕРИ В БАЛОВНЁВЕ И СИМЕОНА СТОЛПНИКА ЗА ЯУЗОЙ

Безусловно, точно И.Е.Путятин указывает на то, что в архитектуре главного фасада Владимирской церкви в Баловнёве (1789-1797 гг.), в его двухколокольной композиции отразился проект собора Св.Петра в Риме Антонио да Сангалло Младшего.

Описывая главный фасад, следует отметить полуротонду главного входа, связанную с полуротондой Санта Мариа делла Паче в Риме Пьетро да Кортона 1656 года. Но важнее не это. Мне кажется, самым главным и весьма продуктивным говорить об образе церкви Санта Мариа делле Грацие в Милане, которая оставляет «готическое впечатление» несмотря на раннеренессансный характер деталей и это впечатление усиливается тем, что средокрестие и хор Браманте пристроил к готическому трёхнефному собору.

Приехав в Баловнёво, мы сразу «узнали» во Владимирской церкви собор Санта Мария делле Грацие. Этого достаточно, чтобы говорить о сходстве образов двух соборов. Собор в Баловнёве по массам великолепно уравновешен двухколокольной композицией с триумфальной аркой. Церковь, безусловно, относится к шедеврам архитектуры. И, конечно, не возникает вопроса об авторе собора. Строить его мог Родион Родионович Казаков, но проект, несомненно, был сделан Баженовым, также, впрочем, как и церковь Сошествие Святого Духа в селе Шкинь. И её тоже строил Р.Р.Казаков и тоже по проекту Баженова. Приписывать авторство этих гениальных церквей, так же как собора Мартина Исповедника, усадебный дом Ивана Родионовича Баташова и там же храм Преподобного Симеона Столпника за Яузой в Москве Родиону Родионовичу Казакову невозможно по нескольким обстоятельствам.

Приписывание авторства таких выдающихся объектов Родиону Родионовичу Казакову не возвышает его в истории архитектуры, а унижает, поскольку это ставит его в неловкое положение вровень с Баженовым, что, не соответствуя действительности, воспринимается, как насмешка. Ставит под сомнение необходимость в получении образования: окончания Баженовым Академии художеств, обучения во Франции и Италии, и получения там Баженовым высоких званий, наконец, ставит под сомнение широчайший кругозор Баженова и его гениальность.

Р.Р.Казаков занимает в истории архитектуры достойное место исполнителя архитектурных замыслов Баженова, так же как А.Г.Григорьев является исполнителем многих замыслов Д.Жилярди и О.И.Бове, при этом каждый архитектор спроектировал и построил по собственному проекту определённое количество объектов. В сущности, не соответствующая действительности, мифическая роль М.Ф.Казакова в истории архитектуры, его выдуманная творческая биография, отвечающая лозунгам начала 20-х годов XX века: «Мы академиев не кончали!» и «Незаменимых людей у нас нет!», продолжает играть злую шутку в истории архитектуры, запутывает и так достаточно сложные пути рождения архитектурного произведения и его возведения в натуре.

Даже, если вообразить невозможное, что Р.Р.Казакову попался гравированный лист с изображением церкви Санта Мариа делле Грацие, то перенести образ восточного фасада на церковь в Баловнёве он никак не смог бы, поскольку не видел миланскую церковь в натуре, а изображений церкви в Милане с разных сторон для создания в воображении её целостного образа в России не могло быть. В Баловнёве мы видим перекличку с образом миланской церкви, усложнённым ассоциациями с проектом собора Св. Петра Антонио да Сангалло Младшего с двумя колокольнями и аркой в центре, да ещё и с добавлением полуротонды входного портика церкви Санта Мариа делла Паче. Без натурных впечатлений от увиденного при изучении памятников архитектуры того или иного города, или страны у вполне грамотного архитектора только по случайно попавшимся под руки гравюрам не могут возникнуть необходимые ассоциации для создания полноценного образа, необходимого для создания выдающегося произведения искусства архитектуры.

Надо прекратить повторять одно и тоже на протяжении 100 лет, и увидеть, что даже тех проектов и построек, которые безусловно принадлежат Баженову достаточно для того, чтобы считать его самым гениальным архитектором России второй половины XVIII века. Гениальных архитекторов в России мало, это – Растрелли, которому мы благодарны за имперский стиль барокко Елизаветы Петровны, это – Баженов, который привез в Россию императорский стиль для Екатерины Великой, это – К.И.Росси, завершивший формирование центральных ансамблей Петербурга, превратив его в Новый Рим – имперскую столицу мира. Вычеркните из памяти выдающиеся произведения этих архитекторов и вы увидите, как опустеет и обеднеет наша страна.

Несколько слов о выдающемся храме Симеона Столпника за Яузой. В 1792 году, на средства С.П.Васильева и И.Р.Баташова, началось строительство храма, с сильными изменениями дошедшего до наших дней. Проектироваться собор мог в конце 80-х годов XVIII века. Как известно, строительство храма проходило непросто. В 1798 году, в практически законченном здании обрушился купол, повредив при этом стены. К 1812 году строительство было закончено и храм был готов к освящению, которому на этот раз помешала война с Наполеоном. Во время пожара сгорел иконостас. Освящение церкви состоялось только в 1813 году. В 1847 году, по проекту Н.И.Чичагова, был сделан новый иконостас, к 1851 году он также создал проект иконостасов для приделов. В 1851 году была перестроена трапезная, а к 1863 году была построена трёхъярусная колокольня по проекту архитектора Козловского.

Что же можно сказать об архитектурном образе храма и выявить имя выдающегося зодчего, спроектировавшего собор. До пристройки очень слабой по архитектуре и немасштабной трапезной собор представлял собой отдельно стоящий цилиндрический объём с четырьмя восхитительной красоты и архитектуры четырёхколонными портиками. Какая ассоциация возникает у знатока и любителя архитектуры, смотрящего на церковь? Первое, что бросается в глаза – это, конечно, силуэт с невероятно высоко поднятым куполом. Портики, образующие кресчатый план церкви сразу же адресуют смотрящего к выдающемуся собору Италии – Санта Мариа делла Салюте (basilica di Santa Maria della Salute) в Венеции, спроектированному Бальдассаре Лонгеной (1596/98-1682 гг.) в 1631 году в честь Богоматери, в знак избавления Венеции от чумы, и оконченному строительством в 1682 году. Лонгена не дожил нескольких месяцев до освящения собора.

Действительно, что же мы видим, глядя на собор Санта Мариа делла Салюте? К основному восьмигранному объёму церкви, вполне воспринимающемуся цилиндром, пристроены портики с фронтонами и арочными проёмами в верхней зоне. Главный входной портик выделен раскрепованным четырёхколонным портиком большого ордера на пьедесталах и высокой аркой входа. Именно этот образ и отражён в храме Симеона Столпника. Что мы видим в натуре и на фотографии 1882 года? Четырёхколонный портик большого ордера на пьедесталах с фронтоном, высокий прямоугольный проём входных ворот завершается арочным проёмом. Отдельно стоящие колонны портика в алтарном выступе превратились в пилястры. Западный портик застроен очень неумело трапезной. Трапезная и колокольня – плохих пропорций и мелкой архитектуры. Трапезную очевидно проектировал архитектор, не имеющий ни профессионального образования, ни серьезного опыта проектирования. Хороший архитектор выполнил бы высоту трапезной под отметку карниза большого ордера ротонды, тем самым, объединив объёмы в единое целое, открыв западный портик внутрь трапезной и создав в интерьере – роскошные ворота в ротондальную часть храма. Трапезная была бы не просто пристроена к собору, а образовала бы с ним единый объёмно-пространственный организм. Колокольня сделалась бы выше, получила иные размеры и пропорции, и оказалась бы сомасштабной ротонде собора. В реализованном виде мы имеем макет колокольни, что демонстрирует нам также работу мало способного архитектора.

Арочные проёмы барабана ротонды под куполом также адресуют нас к венецианскому прообразу. Можно с большой долей уверенности сказать, что маленькие сдвоенные пилястры тамбура ротонды не были спроектированы и построены во время строительства храма, они, вероятнее всего, появились на барабане купола в середине ХIX века в тоже время, когда проектировалась и строилась трапезная собора или колокольня. Цилиндр ротонды был спроектирован и построен гладким с восьмью арочными окнами без наличников, отражая тем самым ампирный монументальный характер архитектуры собора, тамбур под куполом должен был быть похожим на гладкий цилиндр церкви Димитрия царевича при Голицынской больнице, спроектированной и построенной между 1785 и 1801 годами по проекту В.И.Баженова М.Ф.Казаковым. На куполе церкви Симеона Столпника замечательны восемь окон-люкарн с кронштейнами, что адресует нас к проекту Казанского собора в Петербурге, осуществлённого Воронихиным и совершенно восхитительны блестяще нарисованные коринфские капители колонн. Чудесно, что первая и четвёртая колонны портика – квадратные в плане и без энтазиса! Вообще же четырёхколонный портик удивительно совершенных пропорций.

И тут выявляется авторство ротонды собора Симеона Столпника. Им несомненно был В.И.Баженов, так же как он был автором проекта и дома Баташова. Строил церковь как и усадебный дом Родион Родионович Казаков. Ещё раз повторю, без натурных впечатлений от увиденной церкви Санта Мариа делла Салюте её образ в облегчённом, но могучем виде не мог себе вообразить Р.Р.Казаков. Полагать, что при проектировании церкви Симеона Столпника Родиону Родионовичу попались гравированные листы с изображением церкви Санта Мариа делла Салюте или он мог видеть гравюры с картин Каналетто или сами картины великого итальянца – маловероятно. Подобная случайность не может сформировать ясный и сильный образ такого выдающегося собора, каким является церковь Симеона Столпника.