Можно срисовать деталь из книги, можно срисовать из книги композиционный прием, но нельзя спроектировать «в духе» объекта, не видя его на натуре, не прочувствовав дух объекта в натуре.
Складывается впечатление, что ничего «своего» придумать нельзя, можно только подсмотреть и срисовать. Это так и не так. В случае с проектом Большого Кремлёвского дворца, концепция проекции плана собора Св. Петра на план Кремля, – это гениальное идейно-художественное открытие. Удивительно интересными становятся объекты, наполненные ассоциациями и несущими в себе элементы цитирования, как признака связи времен. Это не срисовывание тем и мотивов, это диалог, перекличка архитекторов. Конечно, пальма первенства остается за архитектором, который выдумал композицию. Сочинить новую архитектурно-пространственную композицию очень трудно.
В каких-то случаях хочется сделать ремейк на известное произведение архитектуры, при этом, думаю, что в некоторых случаях, эта идея может быть подсказана заказчиком. Так, в Михалкове под Москвой появилась баженовская башенка Лисикрата из Афин. В каких-то случаях хочется иметь перекличку с какими-то прославленными городами или местами. Так, появляется вся неоготика России середины ХVIII века, сделанная по мотивам готики Венеции.
В ХVIII веке Россия «осваивала классическое наследие», как я говорю своим ученикам, мы учим латынь архитектуры. В XVI веке «классическое наследие» осваивала Франция, в XVII веке – Великобритания, в начале XVIII века «классическое наследие» начала осваивать Германия и Россия. Учить язык надо с носителями языка, на родине этого языка, которой была и остается Италия. И то, что из-за высокомерия и ревности французы и, тем более, англичане плохо выучили «архитектурную латынь», отсюда и результат.
Англия в царствование Елизаветы I (1533-1603 гг.) с 1588 года сделалась великой колониальной державой (разгром испанской Непобедимой армады – 1588 год) с территорией, на которой «никогда не заходит солнце». Это создало иллюзию того, что Англии подвластно всё и, что учиться ей больше ничему и ни у кого не нужно… и, что она освоит классическую архитектуру с такой же легкостью, как она завоевала полмира.
Та же беда, но чуть меньшая, случилась с Францией. Учиться у бедной, разрозненной и разорённой Италии казалось ниже достоинства процветающих колониальных держав. Английские и французские архитекторы увидели в итальянской архитектуре то, что смогли увидеть. В целом же, они учились по учебникам, и это видно. А учебники сделаны для учеников, чертежников, а не для мастеров архитектуры. В учебниках учат без ошибок писать, но в них нет и не может быть рекомендаций, как стать Данте, Сервантесом, Шекспиром, Мольером, Гёте или Пушкиным. В учебниках по архитектуре не учат композиции, кроме перечисления композиционных схем. По учебникам Архитектуру с большой буквы сделать нельзя, а французам и англичанам показалось, что можно!
Ну, и, наконец, о самом главном, о Даре. Обращает на себя внимание то любопытное обстоятельство, что до Первой мировой войны в паспорте каждого итальянца был записан тембр его голоса (как и цвет его глаз, и быть может в этом отразилась техническая необходимость, как теперь делается паспорт с биометрическими данными человека). Но хочется верить, что для итальянца речь шла о Даре, о великой музыкальной одаренности нации. Всем известна мировая художественная одаренность итальянцев в живописи и скульптуре. Это всем известный факт, у итальянцев такой же, особый дар в архитектуре, так, что для того, чтобы быть «подлинным архитектором» надо быть итальянцем, или, по крайней мере, учиться в Италии много лет, смотреть, рисовать, думать. Таким образом, ещё раз можно повторить общепринятое – самой одарённой нацией в архитектуре (теперь и в дизайне) являются итальянцы.
Бывают в истории архитектуры уникальные проявления одарённости нации. Французская готика показала всему миру непревзойдённые художественные и технические достижения. Во Франции осуществлено несколько всемирно признанных шедевров готики, таких как собор в Амьене, с высотой центрального нефа в 42,5 метра, в Шартре, с высотой нефа 36 метров, Реймсе – 38 метров и собор Нотр-Дам в Париже – 35 метров, и этот список можно продолжать. Именно в готике французы продемонстрировали свою безусловную одарённость в архитектуре и конструкциях. Именно французская готика сделалась образцом и примером для подражания. Практически сразу же после окончания строительства амьенского собора французских архитекторов-конструкторов пригласили англичане для строительства собора Вестминстерского аббатства. Французские архитекторы-конструкторы участвовали в проектировании кёльнского собора, – только что построенный собор в Амьене был выбран немцами в качестве прототипа с небольшими изменениями для строительства собора в Кёльне. Итальянцы пригласили французов для строительства собора в Милане.
При безусловно поразительной гармонии внутреннего пространства собора в Амьене французам захотелось превзойти самих себя и они тут же начали строить самый высокий в мире хор собора в Бовé (CathédraleSaint-Pierrede Beauvais), достигший 48,5 метров, затем был выстроен трансепт, но упавшая в 1573 году 153-х-метровая центральная башня разрушила несколько травей основного корабля пятинефного собора и строительство в дальнейшем не было возобновлено. Французы подарили миру ещё и восхитительно лёгкую пламенеющую готику.
Английская романика и готика также демонстрирует миру выдающиеся произведения архитектуры. К примеру, можно назвать романо-готический собор в Дархэме (Durham), с колоссальными цилиндрами колонн в центральном нефе, порезанными удивительными кельтскими орнаментами и выдающейся по пропорциям и силуэту башней над средокрестием, ставшей прообразом многих небоскрёбов США в начале ХХ века и высотного здания МИД в Москве. Надо назвать также собор в Солсбери с самой высокой в Англии башней, завершённой прекрасных пропорций шатром, высотой в 123 метра, и, пожалуй, собор в Питерборо с удивительной трёхпролётной стрельчатой аркой входа.
Русская культура знаменита своей деревянной архитектурой, абсолютно самостоятельной и выдающейся. В деревянной архитектуре удивительно раскрылся русский гений и Дар. Известны многие школы деревянной архитектуры в разных странах: это и деревянная архитектура Норвегии и разнообразные направления деревянной архитектуры Закарпатья. Деревянная архитектура Закарпатья безусловно представляет определенный типологический и художественный интерес, но подлинного величия, высочайшего мастерства, духовного и художественного совершенства достигают только русские мастера по дереву! Композиционное разнообразие церковной архитектуры Русского Севера ошеломляюще грандиозно и до сих пор по-настоящему не оценено ни в России, ни в мире. Русская церковная деревянная архитектура должна была бы рассматриваться как абсолютно уникальное и непревзойдённое явление мировой культуры, наравне с египетскими пирамидами, древнегреческой и древнеримской архитектурой, архитектурой Индии, Юго-Восточной Азии и Китая. Не требуется даже перечислять мировые шедевры русской деревянной церковной архитектуры и только трагическая гибель в пожаре церкви Успения в Кондопоге заставляет назвать еще несколько церквей, художественное достоинство которых недостижимо! Назову церковь Преображения, Покрова и колокольню в Кижах, Покровскую церковь в Вытегре, сгоревшую в 1963 году и воссозданную в Петербурге, церковь Спаса Преображения из села Козлятьево, теперь в Музее деревянного зодчества в Суздале, церковь Рождества из села Передки, перенесена в Музей Витославлицы недалеко от Великого Новгорода, Владимирская церковь в деревне Подпорожье, Преображенская церковь в селе Турчасове, сгоревшие церкви Архангела Михаила и Пророка Илии Великодворского погоста в селе Юрома, церковь Николая Чудотворца в Нёноксе, сгоревшая церковь в селе Уна, церковь Вознесения Господня в селе Пияла все – Архангельской области, Успенская церковь в селе Варзуга Мурманской области и многие, многие другие.
В каждой стране бывают одарённые и гениальные музыканты, художники, артисты театра, писатели и архитекторы, но их единицы, как Фёдор Иванович Шаляпин, лучше баритонального баса которого, до сих пор в мире нет! В Древней Руси были выдающиеся художники-иконописцы и монументалисты: это гениальные Феофан Грек, Андрей Рублёв и Дионисий. Это, наконец, выдающиеся мастера ярославской школа монументальной живописи во главе с талантливыми мастерами Гурием Никитиным и Дмитрием Плехановым, они расписали со своими бригадами десятки соборов, художественное качество фресок которых невозможно переоценить (они всё ещё недооценены, а могли бы прогреметь на весь мир, поскольку их настенная живопись непревзойдённого уровня! Необходимо выпустить серьезные монографии, посвящённые фрескам ярославской школы. Это мог быть десяток роскошных большеформатных книг с поуровневой фотофиксацией выдающейся фресковой живописи. В конце каждой книги могли быть вложены диски с записями фотографий).
Когда говорят о человеке, что у него нет музыкального слуха, это, ему знать и слышать, конечно, обидно, но без музыкального слуха можно прожить замечательную жизнь и совершить много хорошего, только не надо заниматься музыкой. Но, почему-то архитектурой, кажется, может заниматься каждый…, но это не так! Англия до середины XX века не была музыкальной державой. Известны два выдающихся английских композитора Генри Пёрселл (1659-95 гг.) и Бенджамин Бриттен (1913-76 гг.), «Симфонию для виолончели с оркестром» которого я слышал в Москве в 1964 году в исполнении Мстислава Ростроповича в Большом зале Московской консерватории, тогда же слышал в Большом театре оперу Бриттена «Сон в летнюю ночь» по Шекспиру, это не меняет сути дела. И это обстоятельство никого, особенно, не расстраивало. Архитектурным вкусом Англия не блистала со времен начала освоения классики. У французов в классике тоже архитектурный вкус не безупречный, или у французов «не абсолютный глаз» (по А.Г.Габричевскому) по аналогии с «абсолютным слухом», как говорят музыканты.
Итак, Дар – это одарённость нации какими-то особыми и удивительными способностями или свойствами, которыми обладает большинство населения данной местности или страны. Какими волшебными путями Дар осеняет ту или иную местность и людей, живущих в данной стране – не известно, но с талантом нации не поспоришь, если она общепризнанна и проявляется на протяжении столетий! Я всё время пытаюсь показать на множестве примеров, что талант определяет художественность результата, что мало, где ценят талантливых людей, что талантливым людям очень трудно получить достойную работу в любой стране мира, что в результатах труда талантливых людей мир, кажется, – не нуждается. Да, к счастью, бывают исключения. Но они редки. С другой стороны, мир пользуется открытиями, сделанными талантливыми людьми, считая исключительный вклад талантливого человека в науку или культуру явлением само собой разумеющимся.
И второе, очень хочется, чтобы, наконец, читатель согласился с великолепной метафорой, выраженной в русской народной сказке о Царевне-лягушке, в которой Василиса Премудрая спрятала косточки и вылила недопитое вино в рукава своего платья, а после взмаха одной рукой появилось озеро, а после взмаха другой – лебеди! Все помнят, что завистницы подумали, что они могут повторить волшебство, и чем всё закончилось… «Сказка – ложь, но в ней намёк,/ Добрым молодцам урок!». Об этом сказал Пушкин в 1834 году! Гений предупреждал не забывать о Даре и помнить, что не всем дано тягаться с одарёнными людьми.
Когда я говорю о том, что англичане и французы плохо учили «архитектурную латынь», я имею в виду не только и не столько их палладианство или архитектуру классицизма, сколько неразвитость вкуса и глаза архитекторов и заказчиков этих стран, отсутствие у них архитектурной одарённости. Короче говоря, итальянским глазом смотреть на архитектуру этих стран, за редким исключением, мучительно больно, и я понимаю, как итальянцы страдают, видя их «творения» в классике. Это похоже на то, как если бы человеку с музыкальным слухом все время приходилось слушать, как люди вокруг поют песни, не имея музыкального слуха, что, к несчастью, часто встречается. Это сравнимо с пыткой! То чудовищное по вкусу строительство, которое ведется сейчас под Москвой Архитектурой назвать можно только с очень большой натяжкой, это – строительство, да ещё и очень плохого вкуса и качества! И наблюдать это – такая же пытка!
Н.А.Львов как-то сказал про англичан, «что англичане все красоты ставят на спички» (из книги И.Е.Путятина «Образ русского храма и эпоха Просвещения» стр. 240. Москва, Гносис, 2009 г.)
Французы не увидели в Палладио того, что сделалось в Англии и России неопалладианством, и это пошло французам на пользу.
Во Франции, тем самым, архитектуры неопалладианства нет, если не считать отсвет архитектуры Палладио в работах Леду. Неопалладианство Леду очень схоже с неопалладианством Хоксмура в Англии. Оба выдающихся архитектора, как и Баженов, увидели в Палладио не пасторальную простоту его загородных вилл, а монументальность, крупность и усложненность композиционного, и пластического решения фасадов его городских построек в Виченце, таких как осуществленный фрагмент палаццо Изеппо да Порто (1552 г.), палаццо Вальмарана (1566 г.), лоджия Дель Капитанио (1571 г.), базилика Палладио или как она называется – палаццо делла Раджоне (1546-1549 гг.), а также вилла Маркантонио Сарего в Санта-Софиади Педемонте близ Вероны (1552/3-1569 гг.) с её могучими муфтированными колоннами во дворе, и величие, ясность и, одновременно, композиционную сложность церквей в Венеции.
Интересно увидеть в работах выше указанных трех мастеров архитектуры определенное сходство! Как будто бы их работы выполнены одной рукой.
Неопалладианство в Англии, в лучших образцах, выразилась в работах Хоксмура, в строгом смысле слова палладианцем не считающимся, в других, как, например, в Бате, это привело к макетному характеру архитектуры и провинциальному классицизму, за исключением Ройал Крессент Джона Вуда младшего и некоторых других примеров там же.
Творчество Палладио, на мой взгляд, резко делится на ту часть его творчества, которое принято называть «палладианством», то есть, в основном, на загородные виллы с относительно мелким масштабом построек или постройки в Виченце, отличающиеся измельчённостью композиции решения фасада, такие, как палаццо Барбарана (при великолепных интерьерах!). И на творчество, где он показал себя человеком с мощным темпераментом и силой духа. Вторые, перечисленные выше, на «массового» архитектора (зрителя и заказчика-инвестора) не произвели должного впечатления, их, практически, не заметили… Как правило, темпераментного искусства боятся и стараются делать вид, что его не замечают, ещё лучше его уничтожить, т.е. сделать вид, что его не было, так легче жить людям, в массе своей, слабых духом, неодарённых, закомплексованных… Именно на сильную и темпераментную часть творчества Палладио обратили внимание архитекторы, которые себя не считали палладианцами: это Хоксмур – в Англии, Леду – во Франции и Баженов – в России. Уверен, что если бы спросили Палладио, какие объекты в его творчестве он считает наиболее выражающими его творческое кредо, то он назвал бы Базилику, сооружение достойное Древнего Рима, лоджию дель Капитанио и венецианские церкви. Назвал бы еще Виллу-Ротонду за реализованный исключительно сильный формальный ход – он предложил в качестве жилого здания церковную(!) центрально-купольную композицию с жестким симметричным планом и симметрию четырех портиков и лестниц – образец совершенного классицизма. Палладио прекрасно понимал, что он построил памятник архитектуры! Такие абстрактные проекты – если бы они были реализованы, были бы памятниками архитектуры, – оставались, как правило, нереализованными, как архитектурные фантазии. Подобные проекты, обладавшие, безусловно, интереснейшими композиционными идеями, оставались неосуществленными, поскольку, в таких зданиях – неудобно жить.
Подобными абстрактными композициями наполнены десятки проектов Ж.-Ф. Де Неффоржа. К редким исключениям осуществленных абстрактных композиций нужно отнести всемирно известный Малый Трианон Габриэля, план которого выполнен, вполне, в духе французской архитектуры и поэтому весьма удобен для жизни, в нём абстрактна лишь композиция четырех фасадов, в России – это, пожалуй, загородный дом в Никольском-Гагарине под Москвой Старова, дом в Петровском-Алабине (Княжищиве) Баженова (Старова?) и дворец К.Разумовского в Батурине Камерона. Камерон прекрасно понимал, что сделал памятник архитектуры, построив блестящий павильон Агатовых комнат и холодных бань – это нефункциональный макет античной архитектуры потрясающей красоты.
Обучение архитектуре в Италии не сводилось к изучению творчества Палладио. Палладио делал архитектуру, в основном, для частного заказчика и показал, какими сдержанными средствами художественной выразительности и с какими ограниченными денежными возможностями можно получить вполне неплохой результат. Для французов этот путь был малопривлекателен, а для Англии и России, это открыло путь развитию неопалладианства.
Россия лучше других стран училась этому языку архитектуры, да ещё и приглашала хороших архитекторов к себе, чтобы они учили и проектировать, и строить. Традиция, к счастью, древняя, уходящая своими корнями не только в середину XV века, но значительно глубже. Это высокое ученичество не умаляет национального достоинства россиян, а, иногда, ученик превосходит своего учителя. Речь идет об архитектурных идеях, о композиционных выдумках. В.И.Баженов, И.Е.Старов и Н.А.Львов могут нам предоставить массу архитектурных, композиционных идей. Не говоря уже о том, что в России мы имеем лучшие в мире образцы неопалладианства, предложенные тем же И.Е.Старовым, М.Ф.Казаковым, Н.А.Львовым, И.В.Еготовым, А.Г.Григорьевым, Дж.Кваренги, Ч.Камероном, Л.Руской, отцом и сыном Жилярди и О.И.Бове.
Понимание, чувство масштаба и монументальности в соборах Н.А.Львова, композиционная и объёмно-пространственная сложность, и выразительность его колоколен в Торжке и Старице с венчающими бельведерами-ротондами поражают. Восхитительна маленькая, совершенно завораживающая своей красотой и замыслом Владимирская церковь в Горницах (1789-1795 гг. Кувшиновский район, Тверская область). Поражает своей красотой при композиционной простоте и ясности Знаменская церковь в урочище «Тёплое» (1797 г. Теплово, Клинский район, Московская область). Частные постройки Н.А.Львова отличаются некоторой макетностью, немасштабностью, и в этом он во многом следует английским архитекторам Бата.
Надо сказать слова восторга по поводу его Петропавловской церкви в Переслегине под Торжком (1780-1790 гг.) и об Иосифовском соборе в Могилеве (1780-е годы, разрушен в 1930-х годах), где Львов дважды осуществил идею создания совмещенного образа Софии и Пантеона путем возведения двойного купола с двенадцатью длинными арочными проемами в нижней части и опейоном-окулусом Пантеона в зените внутреннего купола со смещением осей арок по отношению к двенадцати осям круглых окон в наружном барабане. Круглые же окна в наружном барабане напоминают нам о соборе Санта Мириа дель Фьоре во Флоренции. Самое остроумное заключено в том, что во внутреннем куполе арочные окна сдвинуты по окружности таким образом, что по осям круга находится простенок, а не окно. Это сделано с тем, чтобы внешние круглые окна, расположенные по сторонам света и по диагоналям квадрата не были видны из арочных окон внутреннего купола и создавался эффект загадочной подсветки внутреннего купола. Внутренний купол начинает парить в воздухе. Это поистине гениально! А как восхитительны белокаменные с великолепного рисунка ионическими капителями колонны в трапезной храма! Они еще стоят, они еще не разрушены, хотя свод уже давно провалился!
Если же взглянуть на типовые проекты, выполненные лучшими архитектурными силами России, то они не грешат театральным, игрушечным масштабом проектов.